Мечта пациента: создать в Днепре мемориальный комплекс в старейшей психушке Украины
#моя прелесть
«У меня есть мечта» - повторял Мартин Лютер Кинг в своей известной речи. «У меня есть мечта» - также начинается рукопись, что попалась мне на глаза во время работы с архивом одного из пациентов.
Он, как это всегда случается с нами, живущими, - умер, но… задержался в памяти своих близких, да и тех врачей, которые им занимались не один десяток лет, если судить по дальнейшему тексту, который специально для проекта "Репортёр" я привожу полностью и без цензуры:
«У меня есть мечта. Дожить до того времени, когда я смогу прийти в свою больницу не как пациент, но как экскурсант. Моя больница расположена на окраине большого индустриального города и выглядит как отдельное поселение, огороженное каменным забором. Она признана крупнейшей психиатрической больницей в Восточной Европе - и по количеству коек, и по площади в полсотни гектаров. Ей более ста лет от роду и переживала она и взлеты, и падения, и войны, и революции. Как и я с ней, остававшийся и в перестройку, и в революцию, и в войну, и во время кризисов. Я даже пережил нескольких ее главных врачей. А уж скольких врачей сменил и не сосчитать.
У меня есть мечта. Чтобы территория этой больницы превратилась в памятник. Памятник стране, в которой я родился и в которой мне не суждено умереть. В памятник той эпохе, что осталась в прошлом и что притягивает некоторых из нас своей кажущейся прелестью. Пятьдесят гектаров пространства, которое занимают постройки белого кирпича, красного, шлакоблока, глины, дерева и картона. Гипсокартона, разумеется. Я видел, как в них селились бездомные, которых отказывались принимать в отделения даже в зимний период, как их растаскивали по кирпичику по частным хозяйствам, а собаки и летучие мыши устраивали в них шабаш - каждые на собственный лад. Их облюбовали фотографы, что в поисках «заброшек» были готовы ступать по дерьму и рисковать собственным здоровьем. Естественно, их предпочитали наркозависимые и их курьеры. Но наиболее безжалостным к ним было время - оно превращало их в руины памяти, разрушенной забвением и отречением.
У меня есть мечта. Когда на входе в больницу ты должен сдать все гаджеты и дивайсы, поскольку на территории мемориального комплекса «Игрень» объявлен режим тотального запрета на цифровые технологии, отсутствовавшие в СССР в широком употреблении. Ты должен будешь пройти осмотр в приемном отделении. Осмотр на педикулез и чесотку. И - короткая беседа с дежурным психиатром на предмет оценки твоего психического состояния и получения тех или иных рекомендаций по маршруту экскурсии.
В обязательном порядке состоится переодевание посетителей в одежду, соответствующую тому времени. Здесь можно выбирать между трениками с вытянутыми коленками и колготами, сатиновыми трусами по колено и бюстгальтерами, напоминающими бронежилеты.
В зимний период обязательны головные уборы. Мужские шапки-ушанки, кепки, пыжиковые или заячьи, женские мохнатые береты крупной вязки или норковые шапки в виде одуванчика. Женщинам с короткими волосами положено ходить в шиньоне, а мужчинам с длинными - обязательное снятие волос после соответствующего письменного согласия.
Тут же, на входе - магазинчик сувениров, где можно приобрести в личное пользование те же головные уборы, одежду и предметы обихода времен СССР, исчезнувшие в настоящее время. Вдоль магистральных дорог, пересекающих больницу, собраны декомунизированные памятники, свезенные со всей страны, тщательно отреставрированные, вычищенные, снабженные пояснительными табличками: за что и когда, кому, сколько и почему.
В здании клуба, в его интерьере, который не поменялся с тех пор, как его построили в семидесятых. По четным дням проходят революционные и коммунистические спектакли. По нечетным крутят фильмы с участием Гойко Митича, Луи Де Фюнеса, «Пиратов XX века» и «Экипаж». Пленка рвется постоянно, а киномеханику выкрикивают из зала загадочное слово «сапожник».
По четвергам, независимо от того, выпадают ли они на четные или нечетные дни, проводятся интерактивные представления, где экскурсанты становятся участниками партсобраний. Где их вычитывают за измену жене, гомосексуализм или употребление крепких спиртных напитков на рабочем месте.
В клубном фойе продают мороженое и молочные коктейли для девушек и дам, стоят автоматы с газировкой для детей и подростков. В буфете томятся бутерброды с икрой и водка на разлив - для идейных, коньяк с лимоном для эстетов, и настоящее жигулевское пиво с таранью - для пролетариата.
По вечерам задержавшимся устраивается дискотека на лужайке возле клуба с постановочной дракой в стиле «стенка на стенку».
В жаркое время года предлагается множество бочек с квасом и пивом - с пятью бокалами для всех жаждущих, ожидающих в длинной очереди.
Специальные школьные экскурсии предлагают ознакомительный тур, где детки, переодетые в криво сшитую пионерскую форму, ходят стайками, за каждой из которых следит педофил и похищает того, кто не усвоил урок пионервожатого, объяснившего во время инструктажа, как надо вести себя с незнакомыми мужчинами, предлагающими шоколадки.
Для посетителей, которые хотят остаться переночевать в этом мемориальном комплексе, гостеприимно открыты двери вытрезвителя, что находится в восстановленном здании бывшего наркологического отделения. Его бетонный забор, словно спина доисторического ящера, щетинится кусками битого стекла, надежно защищавшего его постояльцев от побега. Но, впрочем, в вытрезвитель можно будет попасть и традиционным путем: будучи задержанными милицейским патрулем в темно-синей форме - за распитие спиртных напитков в общественном месте. При этом получить пару ударов дубинкой, быть закинутым в «бобик», доставленным в карцер, специально для этого реконструированный по типу оригинального, находившегося в дальнем конце коридора этого здания до момента его закрытия в начале нулевых.
В качестве диджетива постояльцам будет предлагаться "красная шапочка» - традиционный напиток пациентов наркологических отделений, приобретавшийся ими в местных аптеках. Это – настойка боярышника, называемая так в честь своей крышечки красного цвета и содержащая, кроме Crataegi fructus, почти сто граммов 70-процентного этанола.
В здании ЛТМ (лечебно-трудовых мастерских) можно будет посетить курсы по изготовлению гробов и поклейке коробочек для патронов автомата Калашникова. А из местной водонапорной башни, этого больничного небоскреба из красного кирпича, лица комсомольского возраста смогут тренироваться в подаче сигналов флажками и запуске бумажных самолетиков.
В помещении больничной столовой, которое за последние двадцать лет открывалось лишь для поминок главных врачей - огромном, с квадратными шаткими столами покрытыми клеенкой с ромбиками, твердыми стульями, солонками и салфетницами из пластмассы - будут подавать перловку, манку, бледные борщи, мутные супы и обязательный компот с запахом хлорки.
Основным маршрутом, разумеется, станет путешествие по отделениям, которых на территории больницы все еще сохранилось около трех десятков. Экскурсоводами будут санитарочки - эти скромные служительницы Гиппократа, которым лучше других известно, что на самом деле происходит во вверенных им подразделениях. Когда главврач появлялся в больнице несколько раз в неделю, а заведующий отделением уходил раньше ординатора, что улепетывал, как только увидел отъезжающее такси со своим начальником, и оставлял отделение на попечение старшей медсестры. А та была ответственна, но также имела свои проблемы и все же вынуждена была уходить на полчаса раньше графика. Так что отделение оставалось под присмотром лишь дежурной смены, состоящей из медсестры и, в лучшем случае, двух санитарочек. Где и медсестра, если в отделении не случались происшествия, засыпала к полуночи.
Так что на посту у наблюдательной палаты дежурила лишь пожилая женщина из пригорода или юная фея из малосемейного общежития. Поэтому лишь санитаркам были ведомы подлинные обстоятельства и побегов, и суицидов, и пожаров, и арестов. И только их свидетельствам и можно доверять, так что лучших экскурсоводов вряд ли найти.
Думаю, что особой популярностью (кроме, разумеется карцера) будет пользоваться небольшая комната в одном из больничных отделений, отведенная для проведения ЭСТ (электро-судорожной терапии), как собственно и культовый аппарат для ее проведения - «Эликон-01», производства Львовского завода РЭМА, к сожалению, прекративший их выпуск в начале 90-х гг. XX в.
Может быть, я повторяю, может быть, лично сам заведующий этим отделением и согласится проводить эту vip-экскурсию, что без сомнения будет пользоваться успехом и оплачиваться намного выше прежнего тарифа на электроэнергию.
У меня есть мечта. Увидеть реализацию которой у меня, может быть, не хватит ни здоровья, ни смелости. Но я не думаю, что окажусь одинок в этом стремлении. Я верю, что это однажды случится, пусть и не в таком радужном виде, пусть и не в таком размахе. Но это случится, ибо это неизбежно. Если авгиевы конюшни невозможно вычистить, то их следует превратить в насмешку.
Главное, помнить об этом и никогда не забывать. И не бояться. Иначе все это повторится, пусть даже и в виде фарса.»
У меня тоже есть мечта. Но и она многим не понравится.
От редакции
Мы искренне благодарим Давида Франка за столь проникновенный труд! Надеемся на дальнейшее сотрудничество и желаем доктору успехов в работе и на литературном поприще!
