Волчья месть
На лесной полосе я на корточки сел и завыл, и на несколько верст разодрала мороз песня волка.
Но протяжный мой вой, совершенно не злой, по тебе тосковал.
Вьюги белой полой все следы замело в синих сопках.
И скулят у плеча трое наших волчат, заявляя права,
На тебя, на игру, на молочную грудь в шерсти теплой.
Три волчонка в снегу, наша плоть и кровь, а там ушло в загул пьяное село.
Где в сарае лежит на колосьях ржи та, с которой жил.
На лесной полосе лютый ветер свистел, занималась заря.
Я отвыл, отболел, я нашел на земле их окурок.
Мне не с лапы бегом, потрусил на огонь горло рвать егерям.
Прикоснуться душой к украшающим пол нашим шкурам.
Гнев глаза мне застил – я в сенях задушил молодого щенка, чуть помладше того, что остался за сумрачным лесом.
Не хорош, не красив, гармозень прокусил до хрящей кадыка и со всех четырех соскочил на того, с СКСом.
Ай, да молодца, лоскуты с лица, кровь так горяча, как же он кричал,
А я рвал его и молчал. И закончив свой суд я по новой завыл, торжеством упиваясь победным.
Я овцу прихватил из оставшихся сил, к нашим детям помчался, потому что так долго голодными быть пацанам очень вредно.
Три волчонка в снегу, наша плоть и кровь, вспомнит мой загул пьяное село.
Там в сарае лежит на колосьях ржи та, с которой жил.
Александр Розенбаум
Подготовила Дана Адлер
Читайте также: Доброта;
